Семь поколений смотрит на тебя

Этикет в ингушской семье

В кавказском «спартанском» обществе при кажущейся исключительной жесткости всех форм человеческого бытия, проявляющейся в строгой регламентации правил поведения, все же нет места жестокости. Попробуем подтвердить сказанное на примере семейных традиций, которые свято чтят в Ингушетии даже в наше время.

Гуманистические начала во взаимоотношениях людей легко обнаружить в чуткости, которую проявляют дальние и близкие родственники к молодой невесте, оказавшейся вдруг, в связи с замужеством, у чужих для нее людей и поэтому нуждающейся в некоем адаптационном периоде. С самого начала она, конечно, старается угодить своей новой родне. Но особое значение здесь имеет то, какую она при этом имеет действенную моральную поддержку со стороны многочисленной родни и особенно пожилых людей, которые хорошо знают каких кровей «девочка», и в обиду ее никому не дадут.

Поэтому невеста, когда чуть ли не вся новая родня пристально вглядывается в подробности ее поведения, буквально смотрит, как она учиться «ходить», не упуская возможности подчеркнуть те или иные ее достоинства, конечно, из-за всех сил старается понравиться своей новой родне. Особое восхищение в поведении невесты всегда вызывает забота, которую она проявляет о стариках, упреждая их однообразные и не совсем, на первый взгляд, презентабельные запросы. В этих условиях она, конечно, просто обречена адаптироваться к новым условиям, освоить язык и нравы нового семейства, новой местности, новой жизни.

Сами по себе такие отношения выступают в действительности истинной ценностью ингушского общества, отводя, таким образом, семье роль особого фильтра, через который проходит все то, что будет основой общественной нравственности.

Здесь принцессу замуж выдают!

Вот лишь один пример - молодежь пытается под всеобщее одобрение разговорить едва переступившую порог своего будущего дома, невесту, «развязать ей язык». Зная «цену» своему слову, невеста гордо-стыдливо молчит и как бы не принимает никакого участия в дружном хохоте, стоящем вокруг нее. Как же! А ее статус? То, что его оценили по достоинству, мы увидим в конкретной сумме денег, который вручит ей молодой родственник мужа или кто-то из близких друзей, в благодарность за оказанную ему честь быть собеседником такой важной особы в такой значимый период ее жизни.

Вполне может быть, что современный человек сочтет роль невесты, да и вообще весь комплекс ее взаимоотношений с родней мужа в ингушском доме неприемлемым и патриархальным. Но это взгляд человека, избалованного достижениями цивилизации и обеспокоенного лишь удовлетворением индивидуальных потребностей.

На деле институт невесты в традиционном ингушском обществе - это высокое, весьма древнее достижение, обусловливающее устойчивость морально-нравственного климата семейно-брачных отношений.

Здесь нет ни тени унижения человеческого достоинства. Невеста, как новый член семейства, выступает в этом качестве как представитель той семьи, семейства или рода, которому принадлежит по рождению. Даже, если новая семья и отделится, она, невеста, все равно связана неразрывными узами со всем родом мужа; ее чаще будут называть снохой таких-то, чем женой такого-то. Вот если молва о достоинствах ее супруга шагнет далеко за порог семьи, чего, разумеется, без ее участия не произойдет, тогда и ее начнут громко называть женой такого-то. Подобные перспективы есть у всех женщин, кто выходит замуж, и ингушские женщины пытаются их использовать творчески, правда, в наше время все реже.

Примечательно, что невесту встречали в новой семье не иначе как гостью, по поводу чего три дня и три ночи продолжался праздник. Все это время с ней обращались как с особой важной персоной. Девушек, выходящих замуж, многие поколения подряд выдают так - торжественно, помпезно, собирая много гостей. Здесь все в порядке и с колом и двором, и с родом и племенем, и с молоком и кровью – здесь принцессу выдают! Там, где встречают невесту-принцессу, тоже все в порядке. Вот почему ей уготована пышная встреча: вся округа три дня и три ночи будет гулять, себя показывать и на людей смотреть, оказывать друг другу знаки внимания.

За это время невеста, разумеется, успеет узнать обо всем значимом для своей новой родни. Перед ней торжественным строем в особом убранстве пройдут все те, с кем она связала свою судьбу. С играми, танцами, песнями, встретили ее, провели в почетный угол как самую дорогую реликвию, дали насладиться зрелищем, которого она никогда не забудет.

К исполнению своих обязанностей по хозяйству она приступит лишь по прошествии этих трех суток праздника, начало которых знаменуется венчающей все ночью на супружеском ложе. Как же - она гостья, а не наложница! Ей надо сменить свадебный наряд и войти в новую жизнь. Теперь она жена, будущая мать, супруга, хозяйка, сноха, потом чья-то сваха, свекровь, бабушка…

В своем двуедином качестве (представительница отцовского рода в доме рода своего мужа) невеста думает в первую очередь о приумножении уже имеющегося достояния, силы и славы как своего родительского дома, так и дома мужа. Думает она о новых витках отношений, которые непременно будут, теперь уже благодаря ей, будущей матери большого и счастливого семейства. Вот почему редки у ингушей бракоразводные процессы, хотя и случаются. Ингушка, особенно начиная с ее появления в доме мужа, уже женщина («сесаг»), хозяйка, наделенная многими функциями, и в этом качестве умеет творчески подойти к обустройству своей семейной жизни.

Современный институт невесты у ингушей надо рассматривать как результат эволюционного развития всей их этнической брачной стратегии, берущей свое начало с запрета на брачные отношения между родственниками.

Даже сегодня ингушский брак - это своеобразная форма династического брака, что хорошо видно на примере всей совокупности сложных отношений, которые возникают между большим числом людей, участвующих при его заключении с обеих сторон. Каждый элемент уникального института брака у ингушей состоит из хорошо отшлифованных, устоявшихся во времени черт, многие из которых не встречаются более нигде.

Ингушской брачной стратегии в свете всей ее патриархальности все же не свойственны черты полигамии. Главная ее идея - семья, которую образуют добровольно с согласия большого числа людей, выглядывающих из-за спины тех, кто перед небом и землей заключает этот один единственный союз во исполнение того, что предопределено природой и Творцом.

Именно это осознание делает семейные узы у ингушей такими прочными.

Здесь нет места насилию над личностью. Встречающиеся досужие рассуждения об отсталой горянке, забитой нуждой и битой мужем, возможно, где-то и существующей, скорее говорят о родимых пятнах «цивилизации», а не об ингушской культуре, поскольку ей, как культуре духа свободы, такое не свойственно.

На Кавказе не принято, чтобы молодые люди и девушки демонстрировали бы взаимные чувства Статус засватанной невесты не приближает девушку к жениху – вводятся новые ограничения. Она должна быть постоянно готовой к приему «высоких» гостей: новые родственники, особенно молодежь, да и сам жених, с друзьями и без, регулярно посещают молодых родственниц невесты, а на самом деле, конечно, саму невесту.

Никто никаких ограничений этим визитам не ставит и как будто бы во все происходящее никто из взрослых не вмешивается. Можно сказать, что молодежь здесь предоставлена самой себе. Но ограничения, конечно, есть. И за соблюдением соответствующих правил следят незримые стражи порядка так, что никто ни при каких обстоятельствах не решится на поступок, роняющий честь и достоинство девушки, пятнающий свою репутацию. О том же, чтобы кто-то публично хотя бы дотрагивался до девушек и не может быть речи, за исключением робких, через плечо, объятий между родственниками, которых в таких случаях всегда немалое количество. Однако жених и невеста в силу этических правил освобождены даже от этого: если их и можно увидеть вместе, то увидеть обнимающимися, просто держащимися за руку никто не может.

Безусловно, визиты жениха к засватанной девушке, особенно сопровождаемые пышными почетными эскортами, когда он берет с собой своих друзей, - это нечто разорительное для принимающей стороны. Бывало, что такие визиты вынуждают хозяев к крайним издержкам, так что они просили сторону жениха скорее определить день свадьбы. Дело в том, что в обычной ситуации о дне свадьбы просит сторона жениха, родня невесты все тянет и, наконец, как бы неохотно, соглашается с неизбежным. Со стороны невесты с инициативой выступают только в исключительных случаях, да и то тайком. Иногда визиты молодежи имеют скрытую форму воздействия на несговорчивых родителей девушки, и в конце концов они идут на уступки и скорее определяют день свадьбы: забирайте, мол, раз она вам так мила! После этого дорога в дом, где идут серьезные сборы невесты в дом жениха, как правило, для молодых людей, не упускающих случая повеселиться, уже заказана.

Как можно целовать девушку, даже, если она твоя невеста, в присутствии кого бы то ни было? Правила приличия, которых ингуш, безусловно, придерживается до сих пор, не допускают каких бы то ни было таких вольностей в общении между полами.

Почему в Ингушетии нет анекдотов про тещу

С многочисленной родней со стороны жены у мужчины складываются особые, отношения. Зять постоянно и во всем должен демонстрировать свое особое расположение не только к родителям жены, с которыми ни один соблюдающий правила приличия ингуш ни при каких обстоятельствах, никогда не встретится лицом к лицу, а также всем, кто состоит в тех или иных отношениях, и не только родственных, с отцом и матерью своей супруги.

Эта традиция берет свое начало из глубин времен, имеет давние и специфические корни.

Женатый ингуш вступает в комплекс сложных взаимоотношений с миром людей, для которых его жена – «свой человек» (шоай саг). Этот список бесконечно длинный. В него входят не только отец и мать, родные, двоюродные и троюродные братья и сестры, многочисленная родня со стороны матери жены, которым оказывается особенное почтение. Кодекс чести повелевает почитать любого родственника жены, особенно людей пожилых.

В прежние времена признаком крайнего бескультурья считалось, если всадник, женатый мужчина, перед въездом в тот или иной населенный пункт, откуда родом его супруга, не спешится с коня. Даже сейчас можно услышать, что такой-то, въезжая верхом на коне, в село, где жили родственники жены, спешился и шел, ведя в поводу. Зять не может ехать верхом по улице населенного пункта, где живут представители стороны жены, особенно если известно, что здесь живет тесть, хотя, как мы знаем, он ни при каких обстоятельствах не может быть непосредственным собеседником зятя. Весьма неприлично проехать мимо случайного встречного, особенно пожилого, или обскакать кого-то, кто едет впереди, - это касается всех независимо от степени родства.

Таким образом, мы имеем все основания полагать, что ингуш всех родственников со стороны своей жены, держит на особом пьедестале почета, и ни при каких обстоятельствах не дает им сойти с него. Каких бы он кровей ни был, чем бы ни занимался, каких бы заслуг прежде или теперь не имел, с любым родственником жены, будь он стар или млад, могуч или немощен, зять должен вести себя подчеркнуто вежливо, оказывать особые знаки внимания и услуги.

Что руководит таким поведением людей? Зачем они отягощают себя со всех сторон такой массой условностей? Где корни этих правил вежливого обхождения с людьми? Что, наконец, они им дают?

Пожалуй, ничего, кроме звания человека чести, достоинства, благородства. И не только своего собственного. О каждом из нас судят в том числе по нашим родственникам. В Ингушетии говоря, что от семи поколений предков каждому по наследству достается не только земельный надел, фамильная башня, но и масса добрых дел и достоинств, «дающих» право на особые привилегии в обществе. Задача каждого – быть достойным этих привилегий, всеми силами приумножать их.

Вот почему так старается ингуш, чтобы о его совершенствах говорили на чужой стороне.

Сами по себе брачные отношения – это не что иное, как их союз между представителями двух родов. Чтобы подчеркнуть особое положение тестя и тещи – наиболее привилегированных особ брачного союза, и возник обычай избегания, табу на непосредственное общение с ними зятя.

При этом дорога в дом, куда ушла представительница того или иного рода, даже для самых близких родственников, отца с матерью, была заказана. Регламентируются визиты к новой родне и для всех остальных родственников женщины. Не могут же они постоянными своими приездами отрывать членов семьи своей родственницы от насущных дел! В то же время совсем прерывать такие отношения нельзя. Вот почему их нечастые визиты в гости к новым родственникам выливаются в помпезные встречи-проводы, с обильными угощениями, дарами.

Всех родственников невесты сторона жениха называет бехке нах – «почетными людьми». Но звание это временное. Если «почетный человек» гостит в доме своей замужней родственницы дольше трех суток, он лишается всякого почета и, разумеется, статуса гостя. Понятно, что родня невесты будет гостить в ее доме весь положенный срок лишь в исключительных случаях.

Сама по себе такая структуризация отношений между представителями двух родов, связавших себя кровными узами, преследовала конкретные материальные цели: оградить «каравай», который печет замужняя женщина, то есть имущество, богатство ее мужа, от ничем не регламентированных посягательств со стороны ее же родни.

Достойно самого серьезного внимания еще одно обстоятельство. Мать жены, теща, - охранительница чистоты дочери. Она вверила зятю свою дочь, непорочную девственницу, а это, как известно, главное условие того, что все то, что принадлежит будущему отцу, перейдет его законному наследнику. Там, где особо почитаемо право наследства, и в течение семи поколений тот или иной наследник может заявить свое право на ту или иную собственность или имущество; сама возможность получить жену, которая именно от него родит наследника, имеет принципиальное значение. Отсюда бережное и в высшей степени уважительное отношение зятя к теще. Уважение зятя распространяется и на тестя, братьев и сестер жены. Так формируются специфические и в высшей степени уважительные отношения между большим числом людей, не только близких, но и дальних родственников двух породнившихся семей. Масса подобных связей превращает общество в подобие рыболовной сети, состоящей из множества нитей и узлов. Институт родства и свойства(родства по браку) ингуши именуют заахал-махал. Историки не могут ответить на вопрос, когда и как зародились эти отношения. Важно то, что эти отношения в немалой степени сохранили собственную идентичность ингуша, и что они все еще нужным и полезным людям.

У ингушей даже сейчас считается недопустимым пребывание тещи в зоне юрисдикции зятя . Но в жизни бывают такие случаи, когда пожилому человеку, просто некуда деться, кроме как перейти на постоянное жительство к своей дочери, имеющей собственную семью. Конечно, ни одна теща, хоть сколько-нибудь знающая ингушские традиции, не согласится по доброй воле нарушить покой семейного очага своей дочери. Но в то же время, ни одна дочь не согласится с условиями бедственного положения своей матери и, конечно, найдет в этом полное понимание у супруга. Если же супруг из ложного понимая приличий в своих отношениях с тещей или по каким-то иным основаниям будет этому противиться, то, в глазах общественного мнения он проиграет, причем, немало. Интересны особенности наследственных отношений, складывающиеся в подобного рода случаях. Если у пожилых родителей нет других детей, кроме замужних дочерей, то все движимое имущество достанется им. Дочери и зятья не могут претендовать на дом. В подобных случаях недвижимость переходит к третьим лицам путем купли-продажи, выручка от которой, если у родителей нет каких-либо обязательств, целиком перейдет замужней дочери или дочерям. Причем, круг участников купли-продажи всем заранее известен. Ни один ингушский зять не сделает даже робкой попытки обратить в свою собственность недвижимость тестя и тещи, тем более, даже будучи бездомным, не переселится туда. До сих пор ингуши не знают случая, чтобы тот или иной зять проживал среди многочисленной родни жены.

Целомудрие – основа нравственности

В документальном фильме о малолетних роженицах мне довелось слышать по телевидению слова о том, что в США пошла мода на девственниц и что правительство этой страны выделяет сотни миллионов долларов на развертывание невиданной доселе пропаганды целомудрия. Но когда и почему Америка пришла к осознанию важности женского целомудрия? Культ женской существовал еще в древнем мире. Высоко ценили девственность в богатейшей в свое время стране – Финикии. Большой морально-психологический смысл содержится в христианской традиции заключения брака перед священным алтарем. Здесь брачующиеся объявляют о своем естественном желании оставаться верными друг другу «пока смерть не разлучит нас». Разлука по каким-либо иным мотивам противоестественна, не угодна Богу.

Нормы церковно-государственного права Российской империи еще в XIX веке ограничивали разводы. Например, любой подданный империи вне зависимости от сословной принадлежности не имел права вступать в брак более трех раз.

На Кавказе до сих пор целомудрие невесты – главное правило брачной стратегии и основная гарантия нравственной чистоты общества. Спросите у любого ингуша, может ли девушка, потерявшая девственность, именоваться девушкой и хотел бы он на ней жениться или женить кого-то из своих близких первым браком. Взгляните, каким изгоем она будет чувствовать себя в обществе. Множество свадебных обрядов наглядно показывают, кто выходит замуж: девушка, разведенная женщина или вдова.

Начиная уже с XI века на Руси были запрещены браки с иноверцами, браки разных социальных слоев, многократные браки, и особенно браки между близкими и родственниками до шести колен. У ингушей и ряда других народов издавна существует правило, согласно которому в течение семи поколений физические родственники не могут вступать в брачные отношения. Семь поколений - это закон, здесь никаких исключений нет. Самое простое объяснение данного правила – не допустить кровосмешения. Причем во внимание принимают лишь ту линию родства, которая идет непосредственно от родоначальника, остальные не имеют значения. Зачем такая строгость в выделении одной (отцовской) линии из массы других? Затем, чтобы обеспечить собственность хозяином, а то и затем, чтобы создать этого собственника.

Однако вернемся к нашим свадьбам. Когда женщина выходит замуж второй раз, той пышности обрядов, обилия даров и гостей уже нет. И наряд у нее уже не тот. И мужа она себе выбирает, естественно, не того. Даже сам день свадьбы и то другой: по уже давно установившейся традиции, когда женщина выходит замуж во второй раз, свадебные торжества проходят в четверг.

Любопытно, что вдова или разведенная никак не могут быть в числе девушек, участвующих в таком шумном и торжественном мероприятии как шуточное сватовство. Достаточно сказать, что словосочетание «беременная девушка», которое часто можно услышать, скажем, с экрана телевизора, для любого кавказца, все еще звучат как анекдот.

О большом значении девичьей чести и достоинства в ингушском обществе говорят далеко не шуточные баталии, разыгрывающиеся в случае обнаружения молодым женихом «нечистоты» невесты. До сих пор в ингушской действительности практически ничто не может вызвать большего скандала. Разве только осквернение или надругательство над могилой предка может вызвать подобное с далеко идущими последствиями.

Девушку, утратившую девственность до замужества, называют нечистой. Девственность воспринимается как гарантия чистоты помыслов, верности слову, чувства ответственности необходимых молодой особе, чтобы начать самостоятельную жизнь, продолжить приращение всего того, что имело место в новой семье до ее прихода. Любая ингушка, выходящая замуж, в первую очередь, входит в уже существующую семью своего жениха, а не образует новую. Семью в паре со своим супругом она образует тогда, когда родители жениха выделят молодым долю имущества, дом, земельный надел. Все это зависит от материальных возможностей семьи и количества ее членов. Когда в семье только один наследник, то, естественно, он остается со своими родителями, впрочем, как и последний, младший, сын, если братьев двое или больше.

Однако новой семьи просто не получится, если вдруг выяснится, что девушка «не чиста». В таком случае невеста больше трех суток в новом своем доме не задержится. Иногда разъяренная сторона неудачливого супруга (мол, кого вы нам подсунули?) именно так и поступает: не успел жених прийти к невесте в опочивальню (а он приходит в строго определенное время на третью ночь после свадьбы) и обнаружить, что здесь что-то не то, как поднимается скандал. Неверную в сопровождении двух посредников публично ведут в отчий дом, и жених объявляет ее родственникам, что он им возвращает «вашего человека», что звучит как: «ваш товар».

Стороне невесты скандал, конечно же, кране невыгоден, а стороне жениха – все равно или почти все равно. Родню жениха может сдерживать только зависимость от посредников-сватов, различные формы прежних отношений, например, общие дальние родственники сторон и степень их влияния. Вот почему ингуши придают такое большое значение тому, кто с самого начала принимает участие в таком деле в качестве посредника. Безусловно, это люди, весьма почитаемые, способные взять на себя соответствующие обязательства и ответственность. Особое место занимают случаи, когда девушку по тем или иным основаниям оговаривают, обвиняют в нечистоте. Такого рода оговор может дорогого стоить. Если окажется, что обвинения в нечистоте девушки беспочвенны, обвинителю грозят серьезные неприятности, порой сопряженные с его личной безопасностью. Несуществующей вины, кто бы ни пытался ее навязать, сторона невесты не примет. Родня и посредники никогда не пренебрегают интересами девушки.

В наше время многие пытаются не доводить дело до громких скандалов, а тихо и без суеты установить истину. Если у жениха есть влиятельные и ответственные родственники, они обязательно найдут такую форму, чтобы безболезненно вернуть девушку ее родителям при обнаружении ее вины. Если же есть какие-либо сомнения в ее виновности, опять-таки с привлечением современнейших достижений медицины, докажут обратное и призовут своего непутевого родственника к ответственности. Если молодая пара после подобных разбирательств не уживется, их спокойно разведут, не бросая на молодую женщину тень. В этом случае сторона непутевого жениха понесет определенные материальные издержки, поскольку моральный вред, причиненный девушке в связи с ее несостоявшимся замужеством, должен быть компенсирован (такую компенсацию ингуши называют цайоашам – «не мил»). Так велит обычай.

Жестко, скажет кто-то, жестоко, подумает другой, оценивая реалии ингушской действительности. Может быть. Строгие нормы целомудрия невесты, возможно, стали одной из причин, которые обеспечивает стабильность брака: в Ингушетии традиционно мало разводов. До сих пор разведенных женщин считанные единицы, гораздо больше вдов, потерявших мужа вследствие того или иного трагического случая. И в наши дни ингушские мудрецы наставляют молодежь: «Знай себе цену!». Это не призыв к заносчивости, требование не забывать честь и достоинство.

Муса Яндиев, кандидат юридических наук Магас (Ежемесячный информационно-аналитический и просветительский журнал «Этносфера». 2009, №7 (130) С. 26-31)